Утром Сюй проснулся от того, что кто-то теребил его за плечо, приговаривая:
- Просыпайся, просыпайся – пора все положить на свои места.
- Что? Какие места? – спросил полусонный Сюй, – я ничего не понимаю!
- Камни. Камни, которые ты брал для своего сооружения! Их нужно положить на место, чтобы не нарушать порядка, а то скоро творить медитацию, а кругом такой беспорядок!
- Хорошо, Учитель, но позвольте мне сделать это после занятий. Я думаю, камни не очень обидятся на меня. Они и так пролежали на старом месте не одну сотню лет, и будут лежать еще очень долго.
- Да, это так, – вкрадчивым голосом, почти шепотом произнес Мастер, – но положить их на место нужно до занятий, пока они еще спят. Беспорядок вреден уму и здоровью.
- Да, это я уже знаю. Но разве камни спят? А если спят, то не разбужу ли я их, когда буду перекладывать снова на свои места? – Слукавил Сюй.
– Если они могут спать, то пусть спят, пока еще темно.
- Нарушение порядка вещей возбуждает ум. Он извлекается из недр сознания и уже не способен творить медитацию. Тебе не удастся удержать эту "любопытную мартышку" перед "зеркалом", когда всюду так много изменений.
- Но еще совсем темно.
- Да! Но когда станет светлее, камни проснутся. Они увлекут твой ум формой, светом и новым порядком. Ум найдет себе новую компанию и покинет чертоги Духа.
Сюй поднял плоский округлый камень, который так хорошо заменил ему этой ночью подушку и бережно водрузил его на прежнее место, но Учитель сказал:
- Нет, он лежал чуть левее.
- Что?.. Левее? Что за абсурд, он лежал именно там и в том направлении, – пробормотал почти про себя озадаченный ученик.
- Левее, – утвердительно промолвил Учитель голосом, не терпящим возражения, – ибо в это время падающая тень от дерева делит его как раз пополам, творя гармонию света и тени.
В скором времени Сюй заметил, как раскладка камней на их прежние места действительно успокоила его. Озабоченность и смущение ума растворились, а корректировок Учителя нужно было все меньше и меньше, в уме четко всплывали картины, виденные ранее, и он, как ему казалось, стал ощущать взаимодействие вещей в пространстве, он чувствовал, как невидимые силовые линии выстраивали порядок и гармонию по мере того, как камни ложились на свои места, замыкая цепь последовательных взаимоотношений.
Когда процесс был закончен, Сюй вспомнил об Учителе.
Мастер сидел в своей обычной позе и свет Луны, придающий вещам единый колорит, мистически соединял все воедино, вплетая тело Учителя в калейдоскоп загадочных соединений форм и света.
Сюй закончил работу и не хотел нарушать покоя Мастера своим отчетом, тело которого было неподвижным и невозможно было различить, спит он или медитирует, размышляет, или внимательно наблюдает за действиями ученика.
На руке Учителя, обращенной ладонью в небо и освещенной контрастным серебряным светом, виднелось лишь пять линий.
- Пять линий – пять религий, – подумал Сюй.
По его рукам невозможно было определить: сколько ему лет, но от них исходило столько уюта и заботы! Иногда казалось, что они умеют говорить. Они всегда дополняли разговор Учителя, и от их легкого движения Сюй понимал очень многое. Они таили столько мудрости и составляли с Мастером единое гармоничное целое.
Сюй отметил, что мистический рисунок линий руки погружал и увлекал его сознание в недра своего бесконечного пространства, где казалось, могла поместиться вся Вселенная и утонуть, затеряться в глубине этих заботливых ладоней, окутывающих любовью все, что попадает в зону их притяжения.
Сюй не заметил, как в палитру контрастных холодных очертаний влились живительные оттенки просыпающегося утра, и тело Мастера, хоть и не проявляло никаких признаков жизни, начинало излучать в мир теплый свет внутреннего покоя и радости.
Сюй почувствовал, как от созерцания этого в нем самом рождается какое-то чувство. Оно просыпалось вместе с рассветом, освещало и одновременно наполняло его грудь чем-то ранее неизвестным.
Он вдруг понял, что бесконечно любит этого человека, но эта любовь не была похожа на ранее испытываемые чувства. Он не знал, что происходит в недрах его души. Ум безмолвствовал и не мог что-либо описать или оценить. Эта любовь не имела качества, она просто была, без какой-либо видимой причины, он любил Учителя ни за что… Казалось, это была величайшая благодарность за то, что он просто существует. Она лилась из его сердца и, встреченная и принятая миром, возвращалась благодатным потоком, омывала его целиком, расслабляя, оживляя и сливая с невидимой сутью Мастера.
Если бы это была женщина, наверное, проснулось бы желание близости. Если бы это была просто вещь – желание обладать ею привело бы ум в движение. Но ум безмолвствовал, и Сюй вдруг осознал, что находится в сердце, и песнь жизни утренним жаворонком льется в мир, утверждая свое новое качество, ранее не осознаваемое, но всегда пребывающее в недрах его души.
Сюй отметил, что мистический рисунок линий руки погружал и увлекал его сознание в недра своего бесконечного пространства, где казалось, могла поместиться вся Вселенная и утонуть, затеряться в глубине этих заботливых ладоней, окутывающих любовью все, что попадает в зону их притяжения.
ОтветитьУдалитьБеспорядок вреден уму и здоровью.