Оспа

В пути Сюю не удавалось отделаться от мысли о кармических последствиях
несоответствующих действий. Он то и дело думал о том, что не надень он этой
нарядной одежды, с ним бы ничего подобного не случилось. С другой стороны,
проведение таким образом могло привлечь его к помощи страждущим и возможно
даже спасти чью-то жизнь.
Сюй посмотрел на парня, пытавшегося ограбить их. Это была бесстрастная
оценка почти созерцающего ума. От грабителя в нем уже ничего не осталось, но
внутреннее напряжение проявлялось во всех его движениях. Сюй перевел
внимание на его эмоциональное поле и когда вошел в резонанс, его сердце сжалось
от душевной боли – там присутствовали страх, тревога, спешка, чувство глубокого
раскаяния, смешанного с надеждой и благодарностью.
Такого шквала разночтивых внутренних переживаний Сюю не удавалось
отметить с момента видения его собственной смерти, очевидно, в прошлой жизни.
Он вспомнил, насколько легко ему удавалось управлять движениями меча. Он
двигался гораздо быстрее в своей скромной, простой одежде по сравнению с
воинами, облаченными в воинские доспехи.
Решив исправить положение, Сюй окликнул вздрогнувшего от неожиданного
обращения парня:
– Джиан, послушай, сделай мне одолжение. Давай на время поменяемся
одеждой.
– Чего? – спросил в недоумении нерадивый грабитель.
– Надень эту верхнюю одежду, – и добавил, – помоги мне! Я уже так устал от
ее тяжести.
Парень криво улыбнулся, не понимая: это всерьез или его разыгрывают.
Но Сюй уже развязал пояс, вышитый золотой нитью, туго облегающий его
талию. Он всем своим видом говорил, что не потерпит возражения, и его
действительно не последовало.
Обескураженный новоиспеченный грабитель, не веря своим глазам и ушам,
позволил Сюю снять с него верхнюю одежду и облачиться в такую, о которой он
даже и не мечтал. "Эти богатые люди совсем чокнутые! – подумал он. – Разве их
поймешь?" Их поведение и раньше вызывало в нем недоумение, а сейчас он был
полностью в растерянности.
Джиан то и дело ощупывал себя в новой одежде. А один раз, как показалось
Сюю, даже ущипнул себя, наверное для того, чтобы удостовериться, что все это не
сон. Он впервые украдкой посмотрел на девушку, а та, заметив это, закатила глаза
под лоб и прыснула своим заразительным смехом так, что остальные тоже не
удержались от хохота.
Опомнившись от конфуза, парень, опустив голову, сказал:
– Вы смеетесь надо мной! Мне и так плохо!
– Да нет! Просто смех – это единственное, что сейчас поможет нам понять
друг друга.
– Понять?.. Понять… – пробормотал перевоплощенный, – да где уж мне
понять вас!
И, немного помолчав, добавил:
– Я никогда не понимал богатых людей, не понимаю и сейчас.
Взглянув на Сюя, парень продолжил:
– Вот зачем ты заставил меня надеть свою одежду?
Улыбаясь, Сюй ответил с подкупающей искренностью:
– Я же сказал тебе, что бы ты помог мне. Она для меня так же непривычна, как
и для тебя.
Джиан решил, что над ним все-таки насмехаются, и подозрительно посмотрев
на обоих, перестал отвечать на вопросы, углубившись в свои мысли.
Они шли уже около двадцати минут, огибая базар и удаляясь от его западной
стороны. Сюй ни о чем не спрашивал, чтобы лишний раз не тревожить
подавленного горем человека.
Им все чаще попадались люди, спешащие на рынок, хотя было еще довольно
рано.
Неожиданно их окликнули два человека. По внешнему виду Сюй сразу
определил, что это служба охраны.
Один, поменьше ростом, преградил путь мужчинам, а другой, очень
коренастый, с серьезными проницательными глазами, вежливо осведомился у
Янлин, можно ли ей задать несколько вопросов. Та с волнением посмотрела на
Сюя, а он одобрительно покачал головой. Этот жест еще больше насторожил
незнакомца, и он полушепотом спросил:
– Госпожа! Я прошу прощения, но с вами все в порядке? Вам никто не
угрожает? – и он легонько повел глазами в сторону мужчин.
Девушке сразу же захотелось рассказать обо всем, что случилось хранителям
порядка. Но увидев, что ее защитник хранит полный покой и молчание, озабоченно
спросила:
– Почему вы так думаете?
– У вас троих очень странный вид.
Янлин оглядела своих спутников и не сдержала улыбки. Сюй, в прекрасных
атласных штанах и добротной обуви, был в потрепанной верхней одежде, а
взъерошенный молодой парень, с испачканным лицом, в выцветших помятых
штанах и босиком, выглядел совсем смешно в новой верхней одежде.
– Кто эти люди? – продолжал незнакомец. – Вы добровольно находитесь в их
обществе? С виду вы чем-то озадачены, если не сказать встревожены.
Опомнившись и поняв, что дело обретает серьезный оборот, Янлин, надев на
себя маску сострадательницы, тут же сочинила целую историю, в которой Сюй
выступил в роли ее мужа-лекаря, а молодой человек ее дальним родственником,
пришедшим за помощью. И добавила, что ее сострадательный муж очень
чувствителен к чужому горю, а особенно, если это родственники. Поэтому, чтобы
между ними не было большой разницы, отдал одежду своему дальнему
племяннику, так как тот чувствует озноб и, очевидно, на грани заболевания.
Молодой человек тут же подыграл своей спасительнице, стараясь сделать вид,
что ему действительно нехорошо и зябко. На самом деле он молил Бога, в которого
по его словам он не верил, чтобы все обошлось, ибо проницательные взгляды
блюстителей порядка заставляли его трепетать как лист дерева на ветру.
– Извините, но мы вынуждены задержать вас для выяснения…
– Нет, нет! На сегодня достаточно неприятностей, – с твердостью в голосе
возразила Янлин. Она шагнула к Сюю и достала с кармана обтрепанного платья
кошелек с деньгами (ведь он отдал его парню, а потом они поменялись одеждой с
которой кошелек снова вернулся владельцу). Взяв четыре монеты, она протянула
их тому, что был пониже ростом и не выглядел таким строгим:
– Возьмите! Это вам за хорошую службу! С такими хранителями порядка
действительно чувствуешь себя в безопасности. Но мы с мужем тоже выполняем
свой долг и просим не задерживать, ибо это может стоить жизни нашим
родственникам.
Смущаясь и не желая расставаться с деньгами, второй страж порядка мягко
осведомился:
– Где проживают ваши родственники?
Сюй и его спутник взволнованно ожидали развязки.
– В Каменистом, – без задержки и с твердостью в голосе выпалила госпожа,
вспомнив отдаленный малоизвестный поселок в предгорье.
Неожиданно лица стражей изменились с подозрительности на тревогу. Тот,
что был помладше быстро отошел от парня и что-то прошептал на ухо своему
товарищу.
Все замерли в ожидании самого худшего, но стражи быстро заторопились.
– Спасибо, госпожа! Извините за задержку.
Они еще раз поклонились и быстро ушли, перешептываясь друг с другом.
Все это Сюю показалось довольно странным и он предложил отклониться от
базара еще больше – подальше от людей.
А Джиан с нескрываемой благодарностью произнес:
– Спасибо, госпожа! У вас сердце настоящей женщины. Спасибо!.. Я
благодарен вам за ваше великодушие!
Они шли уже полтора часа. Дорога практически исчезла и надо было
прилагать усилия, идя вверх под небольшим подъемом. Платье Янлин не давало ей
быстро передвигаться и Джиан, забегавший вперед, то и дело останавливался.
На одной из остановок Сюй нагнулся и, нащупав небольшой разрез на краю
платья, с силой рванул его руками в разные стороны. Шов с треском рвущейся
плотной ткани разошелся до колена. Девушка вскрикнула от неожиданности и с
сожалением осмотрела порванное новое дорогое платье, но встретившись с
решительным взглядом Сюя, тут же взяла себя в руки:
– Спасибо! Так легче…
И с натянутой улыбкой, вот-вот готовая расплакаться, добавила:
– Как я сама не додумалась до этого?.. Да, так гораздо лучше… Да! Да!..
Спасибо!..
Идти так действительно было удобнее, но и двигаться нужно было быстрее,
что явно утомляло девушку, но она старалась не подавать вида. Однако Джиан
видя, что дорога их спутнице дается нелегко, чуть сбавил темп, а его лицо все
больше приобретало естественную мягкость, которая, очевидно была свойственна
его истинному душевному состоянию.
Вскоре на их пути стали попадаться заброшенный хижины крестьян и
проводник снова повернул вправо, переводя путников через густой низкорослый
кустарник, росший у самого подножия высокой горы.
Идти стало легче, так как там была хорошо протоптанная тропинка, которая
неожиданно закончилась возле самой отвесной части горы небольшим строением с
двумя отдельными постройками, наполовину заросшими мхом и кустарником.
"Неужели это здесь? – с состраданием в сердце подумала Янлин. – Трудно
поверить, что эта постройка пригодна для жилья".
Проводник, как бы прочитав ее мысли, с дрожью в голосе сказал:
– Мы пришли.
Направившись к двери ускоренным шагом, он стал окликать:
– Мама! Мама! Я привел доктора!
Сюй последовал за ним. В помещении было свежо, но мрачновато. Люди,
проживающие здесь, явно бедствовали. Грубо сколоченный стол возле потухшего
очага, сложенного из камней, небольшая полка с глиняной посудой, сундук,
предназначенный для одежды – вот, пожалуй, и вся обстановка.
В левом углу, между камином и маленьким, завешенным тряпкой, окошком
был досчатый настил, очевидно служивший кроватью, откуда послышался тихий
стон.
– Мама! Господи! Ты жива? Бог услышал наши молитвы! Я привел лекаря.
Женщина слегка подняла голову и Сюй остолбенел от увиденного. Все лицо
женщины, вплоть до губ, век и носа было покрыто гнойной сыпью. По его телу
пробежала дрожь. В голове, как выстрел из пушки, прозвучало: "Оспа!" В
солнечном сплетении появился тяжелый ком, руки покрылись испариной, а в
центрах ладоней заныло и засверлило, как при ревматической боли.
В сознании молниеносно всплыли эпизоды из забытого детства, как от оспы
умерли родители Сюя. Благодаря усилиям матери, Сюй легко перенес болезнь, и
лишь несколько шрамов на щеках и теле напоминали ему об этой трагедии. Но
мать, заразившаяся от него и уже похоронившая мужа, так и не смогла
выздороветь. Потом он отправился в монастырь, так как старший брат был не в
силах прокормить семью.
Все эти воспоминания длились секунды. Из этого погружения в прошлое его
вывели возгласы:
– Мама! Господи! Что с тобой? А где сестра?
– Стоять! – громко и в приказном тоне воскликнул Сюй. – Не подходи! Стой,
где стоишь!
Сюй подошел ближе к кровати. В углу возле стены лежала девочка лет
двенадцати, не подававшая никаких признаков жизни. Все ее лицо и ручки,
развернутые ладонями вверх, были покрыты коркоподобными образованиями.
– Третья неделя, – подумал Сюй.
Он наклонился над девочкой, от нее шел жар, тело тяжело дышало.
Ее брат попытался сбросить с окна тряпку, служившую занавеской, но Сюй
резко оттолкнул его:
– Стой! Ни к чему не прикасайся!
И потом мягко добавил:
– Для них лучше находится в затемненной комнате… Принеси холодную воду
и чистые тряпки.
Сюй вышел на улицу и увидел перепуганное лицо Янлин.
– Что там? – спросила она.
– Оспа, – сухо ответил Сюй.
Девушка вскрикнула от страха. В ее годы она прекрасно знала, что эта болезнь
унесла тысячи жизней близлежащих деревень. От "черной смерти", как ее
называли, спаслись немногие. Никакие лекарства не помогали, и даже молитвы,
обращенные к китайской богине ДОУ-ЧЖЕНЬ-НЯН-НЯН.
Янлин не могла пошевелиться, во рту мгновенно пересохло, а сознание
охватила паника.
Сюй увидел как ее зрачки снова расширяются, так же как недавно при
ограблении и решил предотвратить истерику:
– Возьми себя в руки! – сказал он. – Ты сама напросилась идти со мной!
Но Янлин перебила его:
– Бежим! Скорее бежим отсюда! Это "черная смерть"! Она не щадит никого!..
Злые духи могут погубить нас!
И вдруг, она обратила внимание на то, что Сюй был в одежде парня, и снова
заголосила:
– Боже, одежда! Одежда может быть зараженной!
Еще секунда и у нее бы началась истерика. Но Сюй взял ситуацию в свои
руки.
– Соберись и слушай меня внимательно. Я в безопасности потому, что в
детстве уже болел оспой. Она не трогает тех, кто ее победит. Ты же не прикасайся
ни к чему, даже ко мне. Я знаю как спасти их, но ты должна помочь мне. Сейчас
мы очистим деньги огнем, и ты очень быстро, как только сможешь, отправишься
на базар к аптекарям. Мне нужны ромашка, чистотел и календула. Купи вязанку
чеснока, шалфея, десять лимонов и два крупных куска мела…
– Каких? – переспросила она с дрожащим подбородком. Слезы текли из ее
глаз и она делала нечеловеческие усилия, чтобы не разрыдаться.
– Вот таких, примерно с кулак, – показал Сюй. – Ты все запомнила? – спросил
он.
– Я? – взволновано переспросила девушка.
– Да! Купи сколько унесешь риса, баночку меда и побольше чистого белья и
тряпок.
– Я… Я ничего не запомню…
– Запомнишь! Давай повторим все сначала, – и он повторил несколько раз.
– А мед… зачем? – запинаясь, спросила она.
– Для еды, – ответил Сюй. – Пить лучше чистую воду с лимоном, а для еды
подойдут молоко с небольшим количеством меда, ибо слизистая рта и глотки тоже
поражается сыпью.
– Так молоко тоже купить?
– Нет. Я думаю его можно раздобыть где-нибудь поблизости.
Сюй отдавал себе отчет, что болезнь дает о себе знать лишь на 10-13-й день.
После контакта у больного появляется озноб, резко поднимается температура 39-
40 0 , которая сопровождается нестерпимой головной болью и болью в спине. На 3-
4-й день температура падает, и человеку кажется, что он просто простудился, но
"черная смерть" только начинает свою страшную миссию. К 6-му дню на
конечностях образуются легкие высыпания в виде пузырьков. Это говорит о том,
что болезнь завладела организмом. Человеку становится тяжело глотать и даже
дышать. Оспа поражает трохеи, бронхи, половые органы и даже прямую кишку.
Человек не может подняться от ломящих болей в крестце и пояснице. И все это
усугубляется головокружением, рвотой и сильной жаждой.
Со всем этим Сюй знаком не понаслышке. И в этот раз он делает вызов злым
духам – приспешникам "черной смерти". Его лицо становится решительным, голос
мужественным и волевым. Сейчас, как никогда, он готов сразиться с темными
силами, отомстить им за смерть матери и отца.
Сюю вдруг показалось, что его тело начало расти в высоту, и на все вокруг он
смотрел как бы со стороны.
Он отдавал распоряжения, как генерал руководящий боем.
Сюй велел развести огонь и нагреть много воды. Один из сараев был срочно
переоборудован в парную.
Сюй понимал, что если Джиан уже инфицирован, то в любой момент нужно
быть готовым сражаться одному.
Как выяснилось, во втором сарае находились две козы, а в холодном погребе,
расположенном под ним, было много молочных продуктов, в том числе и сметана.
Ее-то Сюй и собирался смешать с толченым мелом, чтобы смазывать тела больных.
Мел при этом должен был совершать подсушивание, а прохладная сметана –
уменьшить жар и снять беспрестанно зудящее ощущение.
Он еще раз внимательно осмотрел девочку – она бредила, а ее тело то и дело
корчилось в судорогах. На лице и волосистой части головы были многочисленные
рубцы. Сюй сделал вывод, что ее мать кое-что понимала в целительстве и хорошо
ухаживала за ней, пока не слегла сама.
Вскоре, по приказу Сюя, все окуривалось, омывалось и отпаривалось
можжевеловыми вениками.
Казалось, вместо двух человек трудилась целая дюжина.
Неожиданно во дворе появилась девушка в сопровождении двух мужчин,
навьюченных как верблюды большой поклажей.
Не доходя метров десять до дома, они остановились, опустили свою ношу на
землю и, щедро одаренные денежным вознаграждением, тихо исчезли.
Янлин, уже переодетая в удобный дорожный костюм, вцепилась руками в
неподъемные тюки и поволокла их к дому.
В эту минуту Сюй выходил из наспех сооруженной бани с двумя
распаренными можжевеловыми вениками. Опешив от такой скорости исполнения
заказа, он с удивлением поинтересовался, зачем она переоблачилась в мужскую
одежду. На руках были перчатки, а волосы аккуратно прибраны под плотно
облегающую косынку.
– Фу-у-х!.. – глубоко выдохнув, произнесла она, заметив его смущение. – Я
все сделала… и готова умереть...
– Что?!
– Я готова… Я все обдумала… Если судьба приготовила мне такое испытание,
я готова пожертвовать собой.
– Что?.. Ты, что, сумасшедшая?! О какой смерти ты говоришь?
– Я не боюсь смерти, так же, как и ты! Что мне делать?
– Ты уже все сделала и нет смысла подвергать себя опасности, – сказал Сюй
голосом, не терпящим возражений. – Что тут? – спросил он, указывая на увесистый
тюк, туго перевязанный веревкой.
– Рис.
– Зачем так много?
– Есть. Ты ведь сам сказал купить, сколько унесу. Вот еще и овсянка, мед, чай
и крахмал, чтобы сварить кисель. Ведь мы тоже должны что-то есть!
И тут до Сюя дошло, что она обдуманно собиралась остаться, как ассистентка
до победного конца.
Он взволнованно проговорил:
– Даже думать не смей! Собирайся и марш домой! Это не твоя война. У меня с
ней свои счеты.
– Не приказывай мне! Где ты – там и я! Это не твой дом. И если нам суждено
умереть, то я готова!
– Готова?!.. Да ты… ты, вообще, представляешь о чем говоришь?.. Еще раз
повторяю, что мне не опасно, у меня есть защита – я уже болел оспой. А тебе
нужно срочно уходить!
– Я тоже! – отвернувшись, она обнажила спину.
На уровне груди, под руками, чуть ближе к лопаткам, виднелись еле заметные
рубцы.
Сюй тут же смягчил свой тон, и сказал:
– Пойми! Я не имею права подвергать тебя даже малейшему риску. Твой отец
наверняка уже сильно переживает.
– Я послала гонца, чтобы он не волновался.
– Не волновался? Да ты не представляешь, как он будет переживать!
– Когда-то я должна совершить в жизни что-то хорошее!.. Я все время
наблюдала за тобой, сколько ты делаешь добра людям. Если ты умрешь, то многим
будет не хватать тебя. Но если умру я, то моего ухода, кроме отца, матери и
нескольких слуг никто не заметит.
Позволь мне остаться хотя бы на сегодня!.. Ведь уже поздно, и со мной по
дороге тоже может что-нибудь случиться.
Сюй отметил, что действительно уже вечереет, а он даже не заметил этого.
– Хорошо. Но дай мне слово, что утром ты уйдешь домой.
– Даю! – выпалила Янлин с еле скрываемым чувством победы и мгновенно
приступла к разбору поклажи.
Оспа косила в основном бедную часть населения, живущую в антисанитарных
условиях. Но по историческим сведениям от нее погибали и великие мира сего:
австрийский император Иосиф I, русский царь Петр II, короли Франции Людовик
XIV и Людовик XV. Чтобы сражаться с ней надо было иметь большое мужество.
Сюй велел девушке выполнять только то, о чем он попросит, и ничего не
предпринимать самостоятельно.
Он развел костер и сжег все нательное белье. Со своим ассистентом по
очереди аккуратно перенес тела больных в баню, а после процедуры окутал их
чистыми простынями, окуренными можжевельником. Через время, когда простынь
развернули, все гнойнички исчезли, впитавшись в ткань. После такой процедуры,
девчушка даже попыталась открыть засохшие от гноя глаза, а ее жар и судороги
прекратились.
Сюй промыл ей глазки отваром ромашки, а потом – раствором с календулой.
Джиан, при этом беспрестанно, как молитву твердил, что Господь послал им
спасение и они будут жить, что Бог явился им в виде лекаря, который – сама
добродетель! А с ним и Небесный Ангел в виде прекрасной девушки. Он неустанно
кланялся и благодарил за любое движение их рук, направленных на спасение своих
близких.
Поздно вечером девочка смогла выпить несколько ложечек рисового отвара и
впервые улыбнулась, с интересом наблюдая за всем, что делал лекарь.
Янлин принялась за приготовление чесночной настойки. Для этого нужно
было заздавить пять крупных головок чеснока, предварительно очистив их от
шелухи и залить кипяченой водой. Но Сюй попросил очистить значительно
больше. Излишек чеснока пожили в марлю и получился своеобразный тампон,
которым он обработал тело молодого парня, объяснив, что чеснок отгоняет злых
духов, и его боится даже их госпожа Черная смерть.
Следующий тампон он протянул Сяо, сказав, чтобы она протерла себя с
головы до ног, не пропуская ни одного участка тела.
Когда процедура началась, чтобы не смущать девушку Сюй отвернулся, а
парень зашел в дом якобы осведомиться о состоянии матери и сестры.
Через время Сюй услышал тихий голос:
– Протри меня сзади.
Сюй обернулся, и замер... Перед ним стояла обнаженная молодая девушка.
Никогда прежде Сюй не видел такой красоты. Фигура в отблесках костра
напоминала отлитую из бронзы статую богини. Ниспадающие волосы прикрывали
безупречно красивую грудь, слегка касаясь зачаровывающих взгляд бедер. Его рот
непроизвольно открылся и свет от костра проявил поздних вечерних сумерках
смущенно-изумленные очертания его лица.
– Ты поможешь мне?.. Я не могу обработать себе спину сама.
Сюй взял тампон, окунув его в теплый чесночный раствор, но не мог
произвести никакого действия. Ему казалось, что он может осквернить эту
совершенную красоту своей чрезмерной чувствительностью.
В области Нижнего ДАНЬ-ТЯНА (энергетического центра, расположенного
ниже пупка) начинали проявляться ране не ощущаемые вибрации. В ту же секунду,
как только он отследил это, появилось ощущение падения вниз. Он, как бы,
проваливался сквозь землю.
Отслеживая это, он отметил, что это падение чем-то похоже на прорастание,
как будто тело его имело корни, и они быстро углублялись в землю.
Неизвестно, чем бы это закончилось, но из дома вышел Джиан. Огонь
закрывал собой образ взволнованной пары. Но Янлин быстро прикрыла переднюю
часть тела.
Сюй тут же нашел выход, как обмануть свое сознание и вывести его из
состояния зачарованности. Он попытался представить, что перед ним мужчина,
очередной пациент, тела которых ему нередко приходилось обрабатывать
специальными настойками от разных кожных сыпей.
Но когда тампон заскользил к тому месту, где спина уже теряла свое название,
Сюй, вопреки своим чувственным желаниям продолжать процедуру, поспешно
сунул тампон обратно в руку девушке со словами:
– Все!.. Дальше ты справишься сама… А я поищу место для ночлега, так как
на мой взгляд ночи тут должны быть прохладными.